Шепот моего сердца - Страница 42

— Ну, если честно, то, наверное, не против… Только это большая тайна!

Тим кивнул. Очень серьезно сказал:

— Я так и предполагал. — И добавил, тоже шепотом: — Не бойся, я никому не скажу.

Карен потрепала его по волосам. На какое-то мгновение ей показалось, что он испугается и отпрянет. Но нет — он улыбнулся в ответ на ласку, и улыбнулся благодарно.

— А о чем разговаривают папа и бабушка? — полюбопытствовала Карен.

«О том, что ты ему не пара, — напомнил внутренний голос. — О чем же еще?»

— О тебе. Бабушка думает, что ты ненастоящая.

— То есть как это? — Такого поворота дел Карен совершенно не ожидала. Ведь миссис Рэндом вроде бы совершенно нормальная женщина…

— Ну, она решила, что папа тебя специально привез, чтобы ее успокоить, а так ты вовсе и не… его девушка.

— А такое было? — поразилась Карен.

— Ну не то чтобы… Ну, в общем, да. Ты лучше у них спроси, а то я расскажу, а они рассердятся. Я и так, наверное, рассказал слишком много. — Тим заметно расстроился, ощутив ответственность за свой длинный язык.

— Не переживай, я тебя не выдам. Я как-нибудь аккуратненько узнаю, — успокоила она мальчугана. С каждой минутой он нравился ей все больше и больше.

— Хорошо, — кивнул Тим. — И вот еще что… На всякий случай… ну, я тоже не против.

Тим убежал раньше, чем Карен сообразила, о чем он. Она хихикнула. Осталось только поймать и уговорить Йена…

Безумно хотелось спать. Еще больше хотелось спуститься вниз и послушать, о чем говорят Йен и его мать. Ненастоящая… Ха! Как бы не так!

Карен долго уговаривала себя: мол, подслушивать гадко, низко и некрасиво. И вообще не занятие для взрослой барышни. Страшно представить, что о ней подумают, если узнают…

С Йеном она столкнулась на пороге комнаты.

— Карен, а где твои туфли? — изумился он.

Он выглядел уставшим, но очень спокойным. Как скала на линии прибоя. Скалы ведь тоже устают под непрерывными ударами волн, больших и маленьких…

— Ой, прости, они оказались не очень удобными, ноги ноют страшно…

— В шкафу есть комнатные тапочки.

— Нет, спасибо, я люблю ходить босиком.

— Не знал.

Она, как могла натурально, пожала плечами.

— Ну ты многого не успел обо мне узнать.

— И ты, Брут! — простонал Йен.

— Что такое?

— Моя мать говорит точь-в-точь как ты.

— А ты говорил с ней обо мне?

— Да. Тебе это неприятно? Не волнуйся, я говорил только хорошее. Даже не упомянул обстоятельства нашего знакомства!

— А она?

— Что она?

— Она вряд ли говорила про меня хорошо, — вздохнула Карен.

— С чего ты взяла? Ты образованная, воспитанная, обаятельная девушка. Она ничего против тебя не имеет. Просто волнуется за меня. Она же мать…

— А из-за чего она волнуется?

— Хочет знать, серьезно ли это у нас. Ей кажется, что за месяц ничего серьезного построить нельзя.

Вот оно как… «Ненастоящая».

— А тебе? Тебе так не кажется? — Карен внимательно следила за каждым движением мускулов на его лице.

Йен лукаво улыбнулся и привлек ее к себе:

— Тебе нужны доказательства?

— Нет. — Карен хотела добавить, что ей нужны не доказательства, только три слова, три простых коротких слова. «Любовь должна говорить». Она не помнила, чьи это слова.

— Жаль. А я как раз хотел тебе кое-что показать…

Карен фыркнула. Ей было очень щекотно от поцелуев в шею.

Проснувшись, она сразу же поняла, что Йен не спит. И, возможно, давно. Карен пошевелилась, плотнее прижимаясь к его боку.

— Доброе утро. — Он провел пальцем по ее щеке и поцеловал в кончик носа.

Если не в губы, значит, думает о чем-то серьезном.

— Размышляешь о вечном?

— Сегодня лучший день в году. Сочельник. — То ли это был своеобразный ответ на ее вопрос, то ли он не заметил вопроса.

— Обожаю сочельник. Жаль, до вечера еще долго…

— Я думаю о Тиме.

— И что именно ты думаешь о нем?

— Я не знаю, о чем с ним говорить и как себя с ним вести, и это ненормально.

— С ним можно говорить о его жизни. И у него, насколько я могу судить, весьма интересный взгляд на мир… А вести себя с ним лучше всего естественно и как со взрослым, по-моему, это очень ему нравится.

— Я не о том. Я хочу забрать его.

Карен притихла. Он сказал сейчас что-то очень-очень важное. И это важное, возможно, изменит и ее жизнь тоже.

Йену нужно наладить отношения с сыном, это бесспорно. А какое место отводится ей?

— Это правильно, — сказала Карен, чтобы он не дай бог не подумал, что она против.

— Я знаю. Но я не знаю, как это сделать.

— Думаю, не так уж сложно. После каникул он сможет пойти в новую школу в Нью-Йорке, ты найдешь ему гувернантку…

— А ты?

— Что — я? Ты хочешь предложить место гувернантки мне? — усмехнулась Карен.

— Послушай, я сейчас и сам не до конца понимаю, чего хочу и что делать дальше. Давай продолжим этот разговор позже, хорошо?

— Хорошо. Чур, я первая в душ.

Да, душ — великое изобретение человечества. Кроме гигиенической выполняет еще кучу других функций. Релаксации, например. Или маскирующую. Когда сверху льется вода, не все ли равно, плачешь ты или нет? Никто не заметит. А еще в душе можно остаться наедине с собой и своими мыслями, что тоже бывает очень и очень неплохо.

Карен включила в душе горячую воду и присела на краешек ванны. Вот так. Ее мир повис на волоске. А сделать ничего нельзя. Потому что важнее всего сейчас сохранить и исцелить любовь между отцом и сыном. Это — свято. А их собственные отношения… в конце концов, он никогда и не говорил, что любит.